22.02.2009 в 19:44
Пишет DDD:Сердца́ и печенки. Триллер.
Нередко у меня возникает мысль, что если куры подадут иск о геноциде в Страсбургский суд, то они блестяще выиграют процесс. Примерно в таком направлении текли мои раздумья, когда вчера я бесцельно копался в морозилке "Магнита". Куриные окорочка, куриные бедра, куриные крылышки и желудки, филе - разумеется, тоже куриное. Дело в том, что куриное мясо я возненавидел еще в начале 90х, когда вместо мягких и сочных тел этих пернатых, страну завалили промороженные до каменистости брикеты белковой массы, более известной под названием "ножки Буша". Перебирая упаковки с различными запчастями от куриц, я откопал среди прочего нечто, весом килодвести и озаглавленное как "сердца и печенки". Куриные, естественно. Вспомнив, что сердца и печенки отлично шли под картофельное пюре, я воодушевился и потащил заиндевевший брикет на кассу.
«Из сердец надо повырезать сосуды» - инструктировала меня вечером по телефону любимая, а я мысленно содрогался тому, насколько все-таки эти женщины жестокие существа, в каждой из которых погиб хирург или, по меньшей мере, патологоанатом. "Дорогая, скажи мне только одно" - решился я вставить слово между описанием гарнира и перечислением ингредиентов - "Как мне отличить сердца от печенок, оно же там все вместе". Дорогая, будучи непревзойденным мастером кулинарии, в чем я не раз имел возможность убедиться, недоуменно замолчала, оскорбленная в лучших чувствах, и задумчиво засопела в трубку. "Сердца́ меньше" - наконец прощебетала она, "И они, как бы это, а! Круглые. Глупенький, ты сразу поймешь что к чему, ведь ты же у меня такой умница". Я слегка приободрился и дальше уже не столько слушал описание процесса готовки, сколько раздумывал над парадоксальной женской логикой, с которой они еще и умудряются как-то выживать в этом жестоком мире. "И не забудь положить их размораживаться на ночь. Целую, мой хороший." - поскольку запоминается последняя сказанная фраза, из всего рецепта я усвоил только два пункта - что этот непонятный брикет надо разморозить, и смутно припоминал, что надо там чего-то повырезать. Так и записал на бумажке: "Разрезать и разморозить". Потом немного подумал, приписал "После чего потушить" и, весьма довольный собой, отправился спать.
Люблю пельмени за их четкие инструкции на упаковке: "Варить *дцать минут в * литров воды." Коротко и ясно, не допускаются никакие разночтения, все, что необходимо - это мерная посуда, электронные весы, ложка и секундомер. Для меня всегда было загадкой, как женщины ориентируются в этих пространных рецептах, где обычно нет ни одной четкой инструкции - "варить до готовности", "фарш посолить по вкусу" или, например, "пассировать до золотистой корочки". Это как если бы мне в книжке по ремонту Волги попалась инструкция навроде "при недовыключении сцепления, несильным ударом тяжелой кувалды, ебаните где-нибудь в районе выжимного подшипника". Во-первых, я совершенно не понимаю, что значит "тушить". Ну, то есть понимаю, но по-своему, по-мужски. Тушить, в моем представлении - это облить что-нибудь бензином, поджечь, подождать, пока оно разгорится, после чего взять огнетушитель и направить струю на очаг возгорания. Я догадываюсь, что "тушить" - это нечто среднее между "варить" и "жарить", но где те границы, после которых одно превращается в другое? Кроме того, я знаю, что жарят на сковородке, а варят в кастрюле - в чем тогда тушат? И еще, жарят на масле, варят в воде. А тушат?.. Про понятие "томить" я вообще молчу и боюсь даже спрашивать.
Пенопластовый контейнер с сердцами и печенками обильно истекал кровью. Я опасливо покосился на него и вытер натекшую на пол лужу. Вывалил в раковину бесформенную массу - где тут сердца, а где печенки, разобраться не представлялось возможным, ибо ни круглого, ни квадратного, ни вообще какого-либо, в этой куче не обнаруживалось, все было одинаково бесформенным, и я пошел в интернеты, выяснять, как оно выглядит и чем одно отличается от другого. Через час я знал о курицах почти все - как их выращивают, чем кормят и какими недугами они болеют. Фотографий ни сердец, ни печенок не нашлось, решил идти и выяснять на месте. Без особого энтузиазма порывшись в кровавой массе, я подцепил какую-то соплю и вытащил за нее нечто вытянутое. Мои подозрения на то, что это таки сердце, подтвердились торчащей из этого нечто белой трубочкой, которую, помнил, надо вырезать. Предположительно, сердце, мерзко подавалось под пальцами и ножом не резалось, надавил посильнее - из трубочки вылетел сгусток черной крови и плюхнулся в раковину. Я почувствовал, что мне становится как-то не очень хорошо, появился металлический привкус во рту, перед глазами замельтешили звездочки, а колени стали предательски подкашиваться - обычно не боюсь вида крови, но запах и вид разложенных по раковине внутренностей нанес непоправимый удар по моей из без того хилой нервной системе. Пришлось отправиться на поиски нашатырного спирта.
Через полчаса копания в куриных внутренностях, в позе, близкой к ракообразной, я изрядно укрепился силой духа и довольно сносно научился отличать сердца от печенок, если кто еще не в курсе, делюсь бесценным опытом: сердца - это такие вытянутые хуевинки, более твердые наощупь, и из них торчат белые трубки. Печенки - это не все остальное, как можно подумать, нет, там еще есть какие-то кишочки, которые сердца с печенками соединяют. Эти кишочки надо выбросить, и вот тогда то, что останется, уже и будет печенками. К завершению усвоения особенностей куриной анатомии, я, с руками по локоть в крови и трехдневной небритостью, здорово напоминал мясника или маньяка-расчленителя, кухня была неуловимо похожа на кровавое место для пыток и казней, а раковина смахивала на сатанинский алтарь сразу после ритуального принесения в жертву трех девственниц.
Поскольку после приготовления яичницы сковородок в доме больше не осталось, я поставил на огонь большую кастрюлю и задумался - налить туда масла или воды? Решил добавить и одного, и другого, но выглядело это как-то странно: на огне стоит кастрюля, в которой в воде варится масло. Я подумал, что неважно, как это выглядит, лишь бы было вкусно, и сразу посолил воду с маслом, ибо вечно забываю об этом обязательном пункте, а также от души ебанул туда полпачки лаврового листа. Потом припомнил, что вроде бы надо добавить морковки и достал из холодильника два престарелых экземпляра этого овоща, уже больше похожего на фрукт. Морковка была грязной, вялой, извивалась и выскальзывала, но я проявил упорство, достойное настоящего мужчины и справился. Несчастные корнеплоды приобрели такой вид, будто их неравномерно изгрызли крысы-мутанты, но я здраво рассудил, что все равно их придется резать.
Морковка весело варилась, на кухне потеплело, запахи приятно томили и волновали оголодавший желудок, но содержимое кастрюли все равно было похоже на хуйню. Внутреннее чутье подсказало мне, что пришла пора сердец и печенок - я махом вывалил эти куриные органы в кастрюлю. Хуйня приобрела зловещий красно-коричневый цвет и стала покрываться серой пеной. Я озадачился, потому что про пену мне ничего не говорили, но решил не заморачиваться на этот счет, накрыл кастрюлю крышкой и пошел читать дневники. От написания очередного срачного камента меня отвлекло шипение и странный запах - побежал на кухню и обнаружил, что хуйне в кастрюле стало явно тесно, и она небольшими порциями неотвратимо выплескивается на плиту. У, блядина, подумал я, схватил кастрюлю и побежал к унитазу сливать излишки. Но сегодня явно был не мой день, потому что вместе с излишками в путешествие по канализации отправилась добрая четверть сердец и печенок - кстати, сейчас расскажу вам еще способ отличить одно от другого: печенка в унитазе сразу идет ко дну, а вот сердца плавают, что невольно наводит на некоторые размышления. С трудом поборов искушение выловить из унитаза свалившиеся туда сердца (как звучит-то, "сердца в унитазе", романтега), я вернул кастрюлю на плиту, и снова стал теряться в догадках: что же значит "тушить"? Ведь до этого хуйня у меня явно варилась, теперь она стала точно жариться, и где же, блять, эта золотая середина, которая называется тушением?
Не буду утомлять описанием последовавших за следующий час невзгод и опасностей, но в итоге хуйня, как мне показалось, была готова. Это была странная однородная масса коричневого цвета, одним словом - хуйня, пробовать которую было откровенно стремно. Решил для начала потренироваться на кошках, выловил из кастрюли кусочек, вышел на крыльцо и сказал "кис-кис". Прибежавшая кошка недоуменно понюхала предложенное лакомство, чихнула, после чего стала тереться о мои ноги и мурчать. У меня в глазах потемнело, ибо если даже кошка отказывается потреблять с такими воистину нечеловеческими усилиями приготовленное блюдо, то я и подавно не рискну. На счастье мимо пробегал соседский бобик, он шустро загнал зажравшуюся кошку на сарай, вмиг проглотил кусочек хуйни и сделал стойку. Я облегченно выдохнул и отправился ужинать.
В общем, что я имею вам сообщить. Если нечто выглядит как хуйня, то и по вкусу оно, скорее всего, будет примерно таким же. Повар во мне явно скончался, так и не родившись. Ну почему, почему, моя женщина умудряется за полтора часа, между маникюром и сексом, приготовить праздничный стол из одиннадцати блюд, от каждого из которых просто за уши не оттащишь, а я, 30-летний мужыгбля, вооруженный технической смекалкой, железной логикой, высшим образованием и интернетом, которому что капитальный ремонт сделать, что машину починить, что женщину выебать (в хорошем смысле этого слова) до бесчувствия - раз плюнуть, не в состоянии за целый день приготовить что-нибудь, не то что вкусное, уж хер с ним, не до жиру, но хотя бы просто пригодное к употреблению вовнутрь? Очевидно, кулинарные таланты половым путем не передаются. Я фшоке и отчаянии. Завтра масленица. Пойду покупать сковородку.
URL записиНередко у меня возникает мысль, что если куры подадут иск о геноциде в Страсбургский суд, то они блестяще выиграют процесс. Примерно в таком направлении текли мои раздумья, когда вчера я бесцельно копался в морозилке "Магнита". Куриные окорочка, куриные бедра, куриные крылышки и желудки, филе - разумеется, тоже куриное. Дело в том, что куриное мясо я возненавидел еще в начале 90х, когда вместо мягких и сочных тел этих пернатых, страну завалили промороженные до каменистости брикеты белковой массы, более известной под названием "ножки Буша". Перебирая упаковки с различными запчастями от куриц, я откопал среди прочего нечто, весом килодвести и озаглавленное как "сердца и печенки". Куриные, естественно. Вспомнив, что сердца и печенки отлично шли под картофельное пюре, я воодушевился и потащил заиндевевший брикет на кассу.
«Из сердец надо повырезать сосуды» - инструктировала меня вечером по телефону любимая, а я мысленно содрогался тому, насколько все-таки эти женщины жестокие существа, в каждой из которых погиб хирург или, по меньшей мере, патологоанатом. "Дорогая, скажи мне только одно" - решился я вставить слово между описанием гарнира и перечислением ингредиентов - "Как мне отличить сердца от печенок, оно же там все вместе". Дорогая, будучи непревзойденным мастером кулинарии, в чем я не раз имел возможность убедиться, недоуменно замолчала, оскорбленная в лучших чувствах, и задумчиво засопела в трубку. "Сердца́ меньше" - наконец прощебетала она, "И они, как бы это, а! Круглые. Глупенький, ты сразу поймешь что к чему, ведь ты же у меня такой умница". Я слегка приободрился и дальше уже не столько слушал описание процесса готовки, сколько раздумывал над парадоксальной женской логикой, с которой они еще и умудряются как-то выживать в этом жестоком мире. "И не забудь положить их размораживаться на ночь. Целую, мой хороший." - поскольку запоминается последняя сказанная фраза, из всего рецепта я усвоил только два пункта - что этот непонятный брикет надо разморозить, и смутно припоминал, что надо там чего-то повырезать. Так и записал на бумажке: "Разрезать и разморозить". Потом немного подумал, приписал "После чего потушить" и, весьма довольный собой, отправился спать.
Люблю пельмени за их четкие инструкции на упаковке: "Варить *дцать минут в * литров воды." Коротко и ясно, не допускаются никакие разночтения, все, что необходимо - это мерная посуда, электронные весы, ложка и секундомер. Для меня всегда было загадкой, как женщины ориентируются в этих пространных рецептах, где обычно нет ни одной четкой инструкции - "варить до готовности", "фарш посолить по вкусу" или, например, "пассировать до золотистой корочки". Это как если бы мне в книжке по ремонту Волги попалась инструкция навроде "при недовыключении сцепления, несильным ударом тяжелой кувалды, ебаните где-нибудь в районе выжимного подшипника". Во-первых, я совершенно не понимаю, что значит "тушить". Ну, то есть понимаю, но по-своему, по-мужски. Тушить, в моем представлении - это облить что-нибудь бензином, поджечь, подождать, пока оно разгорится, после чего взять огнетушитель и направить струю на очаг возгорания. Я догадываюсь, что "тушить" - это нечто среднее между "варить" и "жарить", но где те границы, после которых одно превращается в другое? Кроме того, я знаю, что жарят на сковородке, а варят в кастрюле - в чем тогда тушат? И еще, жарят на масле, варят в воде. А тушат?.. Про понятие "томить" я вообще молчу и боюсь даже спрашивать.
Пенопластовый контейнер с сердцами и печенками обильно истекал кровью. Я опасливо покосился на него и вытер натекшую на пол лужу. Вывалил в раковину бесформенную массу - где тут сердца, а где печенки, разобраться не представлялось возможным, ибо ни круглого, ни квадратного, ни вообще какого-либо, в этой куче не обнаруживалось, все было одинаково бесформенным, и я пошел в интернеты, выяснять, как оно выглядит и чем одно отличается от другого. Через час я знал о курицах почти все - как их выращивают, чем кормят и какими недугами они болеют. Фотографий ни сердец, ни печенок не нашлось, решил идти и выяснять на месте. Без особого энтузиазма порывшись в кровавой массе, я подцепил какую-то соплю и вытащил за нее нечто вытянутое. Мои подозрения на то, что это таки сердце, подтвердились торчащей из этого нечто белой трубочкой, которую, помнил, надо вырезать. Предположительно, сердце, мерзко подавалось под пальцами и ножом не резалось, надавил посильнее - из трубочки вылетел сгусток черной крови и плюхнулся в раковину. Я почувствовал, что мне становится как-то не очень хорошо, появился металлический привкус во рту, перед глазами замельтешили звездочки, а колени стали предательски подкашиваться - обычно не боюсь вида крови, но запах и вид разложенных по раковине внутренностей нанес непоправимый удар по моей из без того хилой нервной системе. Пришлось отправиться на поиски нашатырного спирта.
Через полчаса копания в куриных внутренностях, в позе, близкой к ракообразной, я изрядно укрепился силой духа и довольно сносно научился отличать сердца от печенок, если кто еще не в курсе, делюсь бесценным опытом: сердца - это такие вытянутые хуевинки, более твердые наощупь, и из них торчат белые трубки. Печенки - это не все остальное, как можно подумать, нет, там еще есть какие-то кишочки, которые сердца с печенками соединяют. Эти кишочки надо выбросить, и вот тогда то, что останется, уже и будет печенками. К завершению усвоения особенностей куриной анатомии, я, с руками по локоть в крови и трехдневной небритостью, здорово напоминал мясника или маньяка-расчленителя, кухня была неуловимо похожа на кровавое место для пыток и казней, а раковина смахивала на сатанинский алтарь сразу после ритуального принесения в жертву трех девственниц.
Поскольку после приготовления яичницы сковородок в доме больше не осталось, я поставил на огонь большую кастрюлю и задумался - налить туда масла или воды? Решил добавить и одного, и другого, но выглядело это как-то странно: на огне стоит кастрюля, в которой в воде варится масло. Я подумал, что неважно, как это выглядит, лишь бы было вкусно, и сразу посолил воду с маслом, ибо вечно забываю об этом обязательном пункте, а также от души ебанул туда полпачки лаврового листа. Потом припомнил, что вроде бы надо добавить морковки и достал из холодильника два престарелых экземпляра этого овоща, уже больше похожего на фрукт. Морковка была грязной, вялой, извивалась и выскальзывала, но я проявил упорство, достойное настоящего мужчины и справился. Несчастные корнеплоды приобрели такой вид, будто их неравномерно изгрызли крысы-мутанты, но я здраво рассудил, что все равно их придется резать.
Морковка весело варилась, на кухне потеплело, запахи приятно томили и волновали оголодавший желудок, но содержимое кастрюли все равно было похоже на хуйню. Внутреннее чутье подсказало мне, что пришла пора сердец и печенок - я махом вывалил эти куриные органы в кастрюлю. Хуйня приобрела зловещий красно-коричневый цвет и стала покрываться серой пеной. Я озадачился, потому что про пену мне ничего не говорили, но решил не заморачиваться на этот счет, накрыл кастрюлю крышкой и пошел читать дневники. От написания очередного срачного камента меня отвлекло шипение и странный запах - побежал на кухню и обнаружил, что хуйне в кастрюле стало явно тесно, и она небольшими порциями неотвратимо выплескивается на плиту. У, блядина, подумал я, схватил кастрюлю и побежал к унитазу сливать излишки. Но сегодня явно был не мой день, потому что вместе с излишками в путешествие по канализации отправилась добрая четверть сердец и печенок - кстати, сейчас расскажу вам еще способ отличить одно от другого: печенка в унитазе сразу идет ко дну, а вот сердца плавают, что невольно наводит на некоторые размышления. С трудом поборов искушение выловить из унитаза свалившиеся туда сердца (как звучит-то, "сердца в унитазе", романтега), я вернул кастрюлю на плиту, и снова стал теряться в догадках: что же значит "тушить"? Ведь до этого хуйня у меня явно варилась, теперь она стала точно жариться, и где же, блять, эта золотая середина, которая называется тушением?
Не буду утомлять описанием последовавших за следующий час невзгод и опасностей, но в итоге хуйня, как мне показалось, была готова. Это была странная однородная масса коричневого цвета, одним словом - хуйня, пробовать которую было откровенно стремно. Решил для начала потренироваться на кошках, выловил из кастрюли кусочек, вышел на крыльцо и сказал "кис-кис". Прибежавшая кошка недоуменно понюхала предложенное лакомство, чихнула, после чего стала тереться о мои ноги и мурчать. У меня в глазах потемнело, ибо если даже кошка отказывается потреблять с такими воистину нечеловеческими усилиями приготовленное блюдо, то я и подавно не рискну. На счастье мимо пробегал соседский бобик, он шустро загнал зажравшуюся кошку на сарай, вмиг проглотил кусочек хуйни и сделал стойку. Я облегченно выдохнул и отправился ужинать.
В общем, что я имею вам сообщить. Если нечто выглядит как хуйня, то и по вкусу оно, скорее всего, будет примерно таким же. Повар во мне явно скончался, так и не родившись. Ну почему, почему, моя женщина умудряется за полтора часа, между маникюром и сексом, приготовить праздничный стол из одиннадцати блюд, от каждого из которых просто за уши не оттащишь, а я, 30-летний мужыгбля, вооруженный технической смекалкой, железной логикой, высшим образованием и интернетом, которому что капитальный ремонт сделать, что машину починить, что женщину выебать (в хорошем смысле этого слова) до бесчувствия - раз плюнуть, не в состоянии за целый день приготовить что-нибудь, не то что вкусное, уж хер с ним, не до жиру, но хотя бы просто пригодное к употреблению вовнутрь? Очевидно, кулинарные таланты половым путем не передаются. Я фшоке и отчаянии. Завтра масленица. Пойду покупать сковородку.